Литературная курилка

Бесплатная библиотека онлайн


 

Поиск по сайту



 
 

Студенческие работы

 
 

Специальное меню

 
 

Евпатория сегодня

Новости и события Евпатории

добавить на Яндекс
Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Часть 1
Оглавление
Зенгер Х. фон. Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. Часть 1
Страница 2
Все страницы

О китайском искусстве жить и выживать

Впервые полное современное прочтение всех 36 знаменитых стратагем истинного воплощения трехтысячелетней мудрости

Перевод с немецкого А. В. Дыбо (1 том) А.Д.Гарькавый (2 том)

Общая редакция вступительная статья и комментарии академика В.С. Мясникова

© Москва «ЭКСМО» 2004

Стратагемный бум в Китае

В ноябре 2002 г. я побывал в замечательном китайском городе Чэн-дэ. Он расположен менее чем в трехстах километрах к северо-западу от Пекина. Со второй половины XVII столетия и до 1911 г. здесь находилась летняя резиденция императоров династии Цин куда монархи и двор перебирались на лето спасаясь от столичной жары. В те времена сам город и прилегающая местность носили название Жэхэ. Поскольку эта местность простерлась в центре горного массива Янынань летние температуры здесь на 6—8 градусов ниже чем в Пекине. Находясь в своей резиденции в Жэхэ императоры активно занимались и внутренней и внешней политикой например именно здесь в 1858 г. был ратифицирован Айгуньский договор с Россией. Комплекс императорского дворца великолепно сохранился у главных ворот через которые входят посетители я кроме вывески музея обнаружил и еще одну оповещавшую что на территории бывшего дворца располагается Общество по изучению стратегий. «Что может быть прекраснее чем изучать искусство разрабатывать стратегию и составлять стратагемы на территории исторического памятника где много поколений предшественников только этим и занимались» — подумал я. Сеть таких обществ членами которых являются тысячи людей раскинулась по всему Китаю. Я упомянул о чэндэском потому что помещение для него выбрано на редкость удачно.

Посетив через две недели одну из прекраснейших жемчужин в ожерелье исторических мест Китая — город Ханчжоу я побывал в местном магазине исторической литературы. Сознаюсь честно глаза разбегались как в пещере Аладдина. Хотелось увезти с собой все эти книжные полки хранившие стратагемное богатство. Но пришлось ограничить себя приобретением двух книг 12-томного коллективного труда «36 стратагем» и четырехтомной изданной в виде старинного ксилографа также коллективной работы «36 стратагем» . Если первая из этих книг носит популяризаторский характер то вторую отличает глубокий исследовательский подход.

Спустя год в Шанхае в книжном магазине на главной торговой улице Наньцзинлу из огромного числа «стратагемной» литературы я как наиболее свежую выбрал книгу «Расшифровка 36 стратагем» предназначенную для военных .

Рассказываю обо всем этом чтобы подчеркнуть что рынок такого рода литературы в Китае поистине неисчерпаем так как постоянно насыщается трудами упомянутых выше обществ по изучению стратагем.

Но в рыночной экономике предложение определяется спросом. Во Введении ко второму тому своей книги Харро фон Зенгер подробно описывает распространенность стратагем в современном китайском обществе. Он останавливается и на дискуссиях о моральных сторонах использования стратагем ссылается на многочисленные публикации в китайской печати. Это обилие исходного материала и позволило Харро фон Зенгеру почти вдвое увеличить объем второго тома по сравнению с первым хотя его анализ охватывает издания вышедшие в свет до 1999 г. Хочу заметить что в наступившем XXI столетии поток литературы журнальных и газетных выступлений продолжает увеличиваться. И не только в Китае. Во Вьетнаме Южной Корее Японии стратагематика получила весьма бурное развитие.

На мой взгляд наиболее убедительное объяснение этому явлению дает исследовательница из Новосибирска Т.Г. Завьялова которая отмечает что «в настоящее время в странах Восточной Азии не только изучают и издают в широком масштабе литературу посвященную стратагемам но происходят процессы популяризации и внедрения исторического опыта стратагем в массовое сознание. Вероятно возрождение традиционной культуры стратагем и стратагемного мышления характеризует процессы трансформации культуры Дальневосточного региона в условиях глобализации и насильственной вестернизации формирование новой парадигмы национальной и культурной самоидентификации» .

Т.Г. Завьялова попыталась не только осмыслить причины появления нового огромного массива научной и научно-популярной литературы в Китае но и решила сделать очень важный шаг по систематизации этого массива с точки зрения жанровых особенностей содержания времени написания и степени научности издания . Она разработала рубрикатор для классификации печатной продукции посвященной стратагемам или содержащей важную информацию о них. С любезного согласия Т.Г. Завьяловой приведем и проиллюстрируем лишь некоторые разделы этого рубрикатора.

Первоисточники (не включая философские и литературные классические каноны). К этой категории относятся новые издания трактатов «Гуй гу цзы» («Философ долины демонов») и «Фан цзин» («Канон о сокровенном») знаменитого труда Сыма Гуана «Цзы-чжи тун-цзянь ган-му» («Основное содержание «Всеобъемлющего зерцала управлению помогающего») а также«Чжи шу» («Книга мудрости») эпохи династии Мин (1368—1644).

Издания трактатов «36 стратагем» «Сунь-цзы бинфа» и литература посвященная этим памятникам. В этом разделе насчитывается 16 изданий вышедших в период с 1995 по 2002 г.

Трактаты школы военных философов и литература им посвященная. Сюда входят и многотомные собрания вроде «Ли-дай минжэнь цзимоу вэньку» — «Собрание стратагем выдающихся исторических личностей» (12 томов Тайбэй 1996) где в 6-м томе находится трактат Сун Биня а в 12-м — трактат У-цзы.

Литература посвященная стратагемам в философской классике. В этом разделе следует отметить две серии. Первая издана в г. Ухань в 1998 г. ее главным составителем является Юань Чжун. Она носит название «Чжунго чжимоу цзуншу» («Библиотечка китайских стратагем»). Ее назначение — показать взаимосвязь стратагематики с различными философскими школами и течениями древнего и средневекового Китая. Вторая серия была издана в Тайбэе в 1999 г. Она гораздо объемнее первой и насчитывает свыше двух десятков томов. Ее заглавие «Чжихой жэньшэн» («Сообразительность в жизни»). Все тома также содержат массу примеров использования стратагем выдающимися философами прошлого.

Литература посвященная стратагемам в 4 классических романах и других литературных произведениях. Здесь издатели также пошли по пути публикации серий. Так в 1998 г. издательство провинции Хэнань («Хэнань жэньминь чубаньшэ») предложило своим читателям серию с весьма привлекательным названием «Чжиши минчжу цзуншу» («Библиотечка разума знаменитых сочинений»). Стратагемы «извлекались» из таких действительно знаменитых во всем мире классических романов как «Си ю цзи» («Путешествие на Запад») «Хунлоу мэн» («Сон в Красном тереме») «Шуйху чжуань» («Речные заводи») «Саньго чжи» («Троецарствие»). Близким к этой серии явился и изданный на Тайване в 1998 г. многотомник «Шиюн лиши» («Использовать историю») в котором 8-й том был посвящен стратагемам в летописи «Чуньцю» («Весны и осени») а 9-й — в романе «Троецарствие». Наконец в 2000 г. в Пекине была издана серия в которой нашли свое место стратагемы из всех вышеперечисленных романов .

Словари и издания общего характера. Например в 1993 г. в Пекине вышел первый а в 1995-м второй том «Словаря китайских стратагем» . Аналогичный словарь в 2000 г. был издан в Шанхае . Интересны биографические словари известных стратагемщиков . А в предназначенной для детей серии наряду с книгами поговорок и басен опубликовано и пособие «500 образцовых стратагем» . Занятный прием привлечения интереса публики к стратагемам использовало издательство газеты «Гуанмин жибао» . Оно выпустило в свет четырехтомник под заглавием «Синь Цзычжи тунцзянь» т. е. некую перелицовку или как теперь принято называть ремейк классического труда Сыма Гуана о котором мы упоминали выше. Все четыре тома имеют раздел «исторические прецеденты» раскрывающий содержание стратагем планов и методов в управлении государством и раздел «исторические деятели» содержащий отрывки и афоризмы из произведений философской и литературной классики. Кроме того каждый из томов заключает в себе по три раздела. Первый том — «Управление государством» «Политика трудолюбия и бережливости» «Политика неподкупности». Второй том — разделы «Использование кадров» «Исполнение законов» «Внимание к советам и речам». Третий — «Составление стратагем и планов» «Исправления и новации» «Успокоение народа» в него полностью включен трактат «36 стратагем». Наконец четвертый том посвящен самовоспитанию — «Дела в соответствии с Дэ» (воспитание характера) «Обучение талантов» «Домострой».

Разумеется все части этого рубрикатора тесно связаны друг с другом и каждая из них наполнена огромным количеством литературы. Задача которую поставила перед собой Т.Г. Завьялова — подготовить сводный библиографический справочник по стратагематике. Сегодня выполнение этой грандиозной задачи частично облегчается Интернетом. В Сети содержится значительное количество информации об издательствах различных стран выпускающих книги о стратагемах.

Старое правило гласит «Наука начинается с систематизации». Думаю что наше китаеведение уже сделало первые шаги на «пути в 10 тысяч ли» который приведет нас к многоярусной пагоде носящей поэтическое название «Сокровищница китайской стратегической мысли». Взойти на вершину этой пагоды будет гораздо труднее чем проделать тернистый путь к ней. Но девизом всех дерзающих должно быть древнеримское правило «Per aspera ad astra» — «Через тернии к звездам».

В. С. Мясников

Антология хитроумных планов

Никому не нравится быть обманутым. Моральный а порой и материальный ущерб запоминается надолго. Причем моральный урон в большинстве случаев переживается сильнее. Стресс вызывают перенесенные унижение и разочарование. Обман обычно воспринимается как свидетельство моральной нечистоплотности хитрости которая всего-навсего «низшее проявление ума». Исключением явился лишь влюбленный поэт воскликнувший что он «сам обманываться рад» тем более когда его герой философски утверждал что «тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». Но представьте себе что вы проиграли партию в шахматы или в шашки причем может быть не одну а несколько подряд. Вы ведь не заявите что вас обманули вы признаете что противник сильнее вас он владеет не только правилами игры но ее сутью тонкостями стратегическим видением и тактическими ловушками.

Все это — достоинства игроков высшего класса гроссмейстеров. Их превосходство вы признаете без обиды.

Теперь отбросив эмоции допустим что в жизни взаимоотношения людей на всех уровнях являются определенными игровыми системами со своими правилами и особенностями. Это не плод нашей фантазии к этому заключению относительно недавно пришла современная психология. Родились понятия трансакция — единица общения процедуры ритуалы и времяпрепровождения — простейшие формы общественной деятельности. Наконец было сформулировано определение игр. «Игрой мы называем — пишет выдающийся американский психолог Эрик Берн — серию следующих друг за другом скрытых дополнительных трансакций с четко определенным и предсказуемым исходом. Она представляет собой повторяющийся набор порой однообразных трансакций внешне выглядящих вполне правдоподобно но обладающих скрытой мотивацией короче говоря это серия ходов содержащих ловушку какой-то подвох. Игры отличаются от процедур ритуалов и времяпрепровождений на наш взгляд двумя основными характеристиками 1) скрытыми мотивами 2) наличием выигрыша. Процедуры бывают успешными ритуалы эффективными а времяпрепровождение — выгодным. Но все они по своей сути чистосердечны (не содержат «задней мысли»). Они могут содержать элемент соревнования но не конфликта а их исход может быть неожиданным но никогда — драматичным. Игры напротив могут быть нечестными и нередко характеризуются драматичным а не просто захватывающим исходом» .

Блестящие открытия современных психологов страдают одним отнюдь не умаляющим их значения недостатком нынешние психоаналитики и не подозревали что они описали явление бывшее в течение тысяч лет достоянием китайской культуры общения. То что ныне названо «играми» еще за несколько столетий до начала нашей эры было разработано и внедрено в повседневную жизнь в системе ценностей китайской цивилизации. Причем я хочу подчеркнуть что стратагемность мышления и поведения — а именно это понятие эквивалентно понятию игры — относится к характерным особенностям именно китайской цивилизации к достижениям ее философской и политической мысли. Этот феномен имплицированный в общественное сознание с веками перейдя национальные границы отразился и на политической и общественной культуре таких восточноазиатских стран как Япония Корея Вьетнам. И только теперь начинают соединяться традиционные китайские научные представления о человеке и его возможностях с данными европейской науки.

Начавшийся в эпоху Великих географических открытий активный контакт различных человеческих цивилизаций продолжается и в наши дни. Европейскую цивилизацию Восток обогатил пряностями и алмазами шелками и оригинальными философскими системами фарфором и искусством строить арочные мосты. В течение столетий европейские политики толковали об «отставании» Востока его «застойности» тем не менее XVIII век для Парижа Лондона и Петербурга был отмечен устойчивой модой на все китайское. Стиль «шинуа» в убранстве дворцов и в парковой архитектуре в живописи и в предметах быта и по сей день мы видим в ансамблях и коллекциях Версаля и Петергофа Ораниенбаума Лувра и Потсдама в собраниях десятков других музеев.

В течение столетий европейцы жадно брали все что поражало и привлекало их но в общем-то все это лежало на поверхности. Удивительные же свои тайны Восток упорно хранил для их разгадки требовались время и труд ученых-ориенталистов. Сегодня новые средства коммуникаций уплотнили время. Не только востоковеды но и европейски высокообразованные представители стран Востока выступают в роли талантливых пропагандистов этнокультурных достижений азиатских цивилизаций способствуют постижению европейцами особенностей политической культуры восточных обществ. Вопреки предсказаниям Р. Киплинга Восток и Запад сходятся. Более того Восток ведет наступление на Запад.

Если брать не политический а социальный уровень то на наших глазах в Европе и Америке почти поголовное увлечение дзен-буддизмом йогой и сексуальными рекомендациями записанными в «Кама-сутре» естественно перешло в устойчивый интерес к достижениям традиционной китайской медицины кухни гимнастике ушу и системе цигун. Этот интерес вылился в широкое занятие китайскими методами физической и психологической тренировки что привело к созданию спортивных секций и выпуску специальной литературы. Сегодня Запад наверстывает свое отставание от Востока в главном — в науке о человеке.

Представляемая читателю книга приоткрывает завесу над еще одной причем наиболее закрытой от иностранцев особенностью восточноазиатской цивилизации — стратагемностью мышления ее представителей. Что же такое стратагемность Само понятие стратагема (по-китайски чжимоу моулюе цэлюе фанлюе) означает стратегический план в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. Интересна сама семантика этого понятия бином «чжимоу» например одновременно означает и сообразительность и изобретательность и находчивость. Стратагемность зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Огромное влияние на теоретическую разработку стратагемности оказал величайший военный мыслитель Древнего Китая Сунь-цзы автор трактата «О военном искусстве» который требовал облекать предварительные расчеты в форму стратагем. В настоящее время можно считать установленным что под литературно-философским псевдонимом Сунь-цзы выступал выдающийся полководец-«стратагемщик» Сунь Бинь живший в IV в. до н. э. в древнекитайском царстве Ци. На протяжении тысячелетий китайские полководцы составляли стратагемы для взятия крепостей и достижения успеха в военных кампаниях. В исторических хрониках и романах сохранились имена выдающихся стратегов от легендарного Тай Гуна наставника У-вана основателя династии Чжоу (XI — III вв. до н. э.) и соперничавшего в военной славе с самим Сунь Бинем полководца У-цзы (V в. до н. э.) до героев эпопеи «Троецарствие» (конец II — начало III в. н. э.) Чжутэ Ляна и Цао Цао.

Стратагемы составляли не только полководцы. Политические учителя и наставники царей были искусны и в управлении гражданским обществом и в дипломатии. Все что требовало выигрыша в политической борьбе нуждалось по их убеждению в стратагемном оснащении. Дипломатические стратагемы представляли собой нацеленные на решение крупной внешнеполитической задачи планы рассчитанные на длительный период и отвечающие национальным и государственным интересам. В дипломатии понятие стратагемности раскрывается как сумма целенаправленных дипломатических и военных мероприятий рассчитанных на реализацию долговременного стратегического плана обеспечивающего решение кардинальных задач внешней политики государства. Будучи нацеленной на реализацию стратагемы стратагемная дипломатия черпала средства и методы не в принципах нормах и обычаях международного права а в теории военного искусства носящей тотальный характер и утверждающей что цель оправдывает средства.

Но с помощью стратагем наносились и тактические удары. Широко известна например стратагема «Убить чужим ножом» с помощью которой устранялся опасный персонаж в лагере противника. Так в романе-эпопее «Троецарствие» министр — блюститель церемоний Ван Юнь задумывает стратагему чтобы избавиться от жестокого и распутного военачальника Дун Чжо стремившегося захватить престол. Ван Юнь договаривается с красавицей певицей и танцовщицей Дяочань о том что она должна понравиться и Дун Чжо и его приемному сыну храброму но недалекому воину Люй Бу. Ван Юнь обещает отдать Дяочань молодому храбрецу но отправляет ее к Дун Чжо. Естественно что Люй Бу взбешен и обвиняет Ван Юня в коварстве однако тот с невинным видом отвечает что Дун Чжо лишь поинтересовался подарком и взглянул на красавицу после чего уверив что сам передаст ее Люй Бу увез артистку к себе. Став наложницей Дун Чжо Дяочань постоянно стремится столкнуть своего хозяина с его приемным сыном. В конце концов ей это удалось и Ван Юнь устроив западню заманил Дун Чжо во дворец где тот и был убит Люй Бу .

Этот эпизод подобен многим другим в богатой истории Китая. Но в нем особенно наглядно раскрываются необходимые условия для составления и успешной реализации стратагем. К ним относятся умение рассчитывать ходы и предвидеть их последствия знание психологических особенностей тех против кого нацелен план (Дун Чжо обуян жаждой власти и сластолюбив Люй Бу храбр недалек и может увлечься молодой красавицей) и наконец упорство автора плана в реализации стратагемы. Стратагема подобна алгоритму она организует последовательность действий.

Выражение «политика является искусством возможного» стало тривиальным. Банальное толкование его сводится к тому что политик ограничен в своих возможностях и должен будучи реалистом максимально учитывать конкретную ситуацию следовательно он не может сделать более того что ему позволяют обстоятельства. Однако на самом деле искусство возможного — это способность предвидеть последствия политических шагов их возможные результаты. В этом плане стратагемность раскрывая способность просчитать ходы в политической игре а порой не просто просчитать но и запрограммировать их исходя из особенностей ситуации и качеств противника служит образцом политической дальновидности причем дальновидности активной.

Итак стратагемность — это сплав стратегии с умением расставлять скрытые от противника западни. Казалось бы все очень просто найдите свою стратегию и оснастите ее ловушками. Но даже в такой суперстратегической игре как шахматы европейские мастера лишь в конце XIX в. научились строить основанные на оценке ситуации стратегические планы. Э. Ласкер писал по этому поводу «Найти правильный план так же трудно как отыскать верное обоснование его. Прошло много времени по меньшей мере тысяча лет прежде чем шахматный мир понял значение плана» . В Китае же за несколько столетий до нашей эры выработка стратегических планов — стратагем — вошла в практику и став своего рода искусством обогащалась многими поколениями.

Знание древних стратагем составление хитроумных планов стало в Китае традицией причем не только традицией политической жизни касающейся дипломатии или войны. Со временем продуманный во всех деталях обычный бытовой план сравнивали с классическим наследием великих стратегов. В известном средневековом романе «Цветы сливы в золотой вазе или Цзинь Пин Мэй» старуха сводня Ван устраивая герою любовное свидание хвастает что у нее есть план состоящий из десяти пунктов который по своим достоинствам не уступает планам самого Сунь-цзы .

Умение составлять стратагемы свидетельствовало о способностях человека наличие плана вселяло в исполнителей уверенность в успехе любого дела. Поэтому на всех уровнях в Китае привыкли с должным уважением относиться к стратегии и вырабатываемым стратегами планам. От важнейших политических проблем до игры в китайские облавные шашки «вэй-ци» — всюду шло состязание в составлении и реализации стратагем. Появился даже специальный термин — чжидоу — обозначавший такую состязательность. Стратагемность стала чертой национального характера особенностью национальной психологии. Но это не означает что китайцы — это нация ловких интриганов хитрецов и обманщиков. Нет. Это народ в первую очередь умеющий стратегически мыслить составлять долгосрочные планы как на государственном так и на личностном уровне умеющий просчитывать ситуацию на достаточное количество ходов вперед и употребляющий стратагемные ловушки для достижения успеха.

Одним из достоинств совершенного человека согласно конфуцианскому учению являлось такое качество как «минь» — ум смышленость способности. Владение искусством составлять стратагемы было свидетельством высокой одаренности. О таких людях говорили не успеет шевельнуть бровью в голове рождается план. Как уже упоминалось в Древнем Китае огромная масса придворных ученых философов занималась составлением стратагем. Эти профессионалы предлагали свои секретные планы правителям царств или феодалам способным оплатить интеллектуальную услугу.

Вместе с тем еще в Древнем Китае была поставлена проблема соотношения стратагемности с моралью. Конфуцианские ученые критиковали создателя первой централизованной китайской империи Цинь Ши-хуанди (259 — 210 до н. э.) за то что он «выслушивал планы предлагавшиеся множеством людей применял достижения шести поколений благодаря чему как шелковичный червь пожрал шесть царств уничтожил местных владетелей овладел Поднебесной. Он полагался на низость коварных планов что привело к исчезновению искренности и доверия. В его правлении не было ни нравственных наставлений ни преобразующих начал гуманности и справедливости которые помогли бы объединить сердца Поднебесной... и в Поднебесной начался великий разброд вызванный тем злом которое таилось в коварстйе и лжи правителя» .

Ответ Цинь Ши-хуанди его оппонентам был весьма характерен император приказал закопать несколько сот ученых живьем в землю а их книги сжечь. Как говорится без всякой стратагемности. Но судьба не оставила безнаказанным это злодеяние спавшему императору была введена в ухо игла он скончался без следов насилия или отравления. Но проблема моральных аспектов стратагемности оставалась. Она решалась исторической наукой и художественной литературой исходившими каждый раз из одного общего критерия если герой действовал в интересах государства и ради благоденствия народа то он относился к положительным персонажам его стратагемы и основанные на них шаги и меры были благородными по определению. И разумеется узурпаторы власти охотники за чужим добром похитители невинности и прочие злодеи составляли «негативные» стратагемы которые тем не менее все равно подлежали изучению и запечатлению в анналах.

Эта проблема дожила и до наших дней и не только в Китае. Современная психология указывает что необходимо различать «игры» с таким типом социального действия как «операция». «Операцией мы называем простую трансакцию или набор трансакций — подчеркивает Э. Берн — предпринятых с некоторой заранее сформулированной целью. Например если человек честно просит чтобы его утешили и получает утешение то это операция. Если кто-нибудь просит чтобы его утешили и получив утешение каким-то образом обращает его против утешителя то это игра. Следовательно внешне игра выглядит как набор операций. Если же в результате игры один из участников получает «вознаграждение» то становится ясно что в ряде случаев операции следует считать маневрами а просьбы — неискренними так как они были лишь ходами в игре» . В целом же отмечает этот психоаналитик современное американское общество не поощряет искренности (кроме как в интимной обстановке) так как здравый смысл предполагает что искренность всегда можно использовать с дурным умыслом» .

Итак кто же может успешно пользоваться стратагемами Тот кто всесторонне подготовлен кто изучив особенности стратагемного мышления и действий может обеспечить выигрыш в состязании даже с более сильным или хитрым противником если тот не обеспечил себе такую же подготовку. «Непобедимость заключена в самом себе возможность победы заключена в противнике» — учил Сунь-цзы . Собственно этот же принцип лежит и в основе всех восточных боевых единоборств ушу цзюдо таэквандо. Стратагемность — это школа психологического противоборства которой присущи свои законы и требования. Давая рекомендации своим читателям Сунь-цзы впервые описал определенный стереотип поведения который можно назвать азбукой стратагемщика. «Если ты и можешь что-нибудь — наставлял великий стратег — показывай противнику будто не можешь если ты и пользуешься чем-нибудь показывай ему будто ты этим не пользуешься хотя бы ты и был близко показывай будто ты далеко хотя бы ты и был далеко показывай будто ты близко заманивай его выгодой приведи его в расстройство и бери его если у него все полно будь наготове если он силен уклоняйся от него вызвав в нем гнев приведи его в состояние расстройства приняв смиренный вид вызови в нем самомнение если его силы свежи утоми его если его ряды дружны разъедини нападай на него когда он не готов выступай когда он не ожидает» . Девизом стратагемного образа действий являются слова Сунь-цзы «Сначала будь как невинная девушка — и противник откроет свою дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц — и противник не успеет принять мер к защите» .

Стратагемность была серьезным оружием китайских политиков военных дипломатов. Благодаря устной традиции историческим хроникам и художественным произведениям эффективность применения стратагем была очевидной и для широкой публики. Естественно стратагемы стали секретным национальным достоянием. Прагматичный китайский ум классифицировал стратагемы по видам разработал методику применения той или иной стратагемы в зависимости от конкретной ситуации создал своеобразный «банк данных» — «Трактат о 36 стратагемах». Но все это должно было тщательно скрываться от иностранцев. Одним из способов предотвращения утечки сведений о стратагемах был существовавший в императорском Китае запрет на вывоз из страны книг. Разумеется никто из имперских чиновников не посмел бы ввести иностранца в секретный арсенал стратагем.

Сами же иностранцы даже после знакомства с трактатом Сунь-цзы и применения его в военных академиях в качестве учебного пособия не подозревали о широте использования стратагем на всех уровнях. Тем более они не учитывали что стратагемность стала важной чертой национальной психологии. Этим объясняется длительное «молчание» мировой синологии по этой проблеме. Попытки же специалистов смежных дисциплин сориентироваться в древних традициях Востока привели их к заключению что «самые ранние сценарные психоаналитики были в Древней Индии. Они строили свои предсказания в основном на астрологических идеях. Об этом любопытно говорится в «Памчатантре»» . Добавим к этому что и политическая наука Древней Индии создала и рекомендовала правителям использовать огромное число хитроумных планов .

Сегодня стратагематика — учение о стратагемах — во всем мире переживает бум. Равные возможности овладеть этим искусством предоставляются всем и мы надеемся что публикация перевода книги Харро фон Зенгера на русский язык поможет в этом и нашим согражданам. Что же произошло Как «рассекретили» стратагемность Нет тысячелетнюю тайну стратагем не вывозили из Китая подобно коконам шелкопряда в выдолбленном посохе странствующего монаха. Просто как часто бывает в науке возросшее количество отдельных данных привело к качественному скачку в приращении знания.

Российская и западноевропейская наука пришла к открытию стратагемности почти одновременно. Автор этих строк изучая в конце 50-х — первой половине 70-х годов полный свод дипломатических документов китайской стороны относящихся к взаимоотношениям империи Цин с Русским государством в XVII веке обнаружил определенную закономерность формирования этой документации и соответственно действий китайских властей. Какая-то скрытая пружина даже не просто пружина а целостный и точно действующий механизм способствовал реализации внешней политики империи на ее северных рубежах. Знакомство с источником носившим весьма примечательное название «Стратегические планы усмирения русских» — приоткрыло тайну этого механизма. Этот источник показал как император вынашивал составлял и в течение более двух десятилетий реализовывал стратагему нацеленную на вытеснение русских из Приамурья. Дальнейшее исследование подтвердило что в традиционном Китае искусство составления стратагем всегда оценивалось исключительно высоко. Высшие сановники империи должны были в совершенстве владеть им излагая свои замыслы императору. В императорских указах характеризовавших тех или иных государственных деятелей способность к составлению стратагем отмечалась особо . Была показана содержательная модель стратагемы являющаяся «синтезом результатов оценки ситуации и специфического приема выработанного теорией для аналогичной обстановки» .

В развернутом виде стратагемность как элемент политической культуры традиционного китайского общества в частности его дипломатии была проанализирована в моей монографии «Империя Цин и Русское государство в XVII веке» опубликованной затем на английском и французском языках и выдержавшей второе дополненное издание на русском языке . Отечественная и зарубежная критика дала высокую оценку этой работе. Но в нашем китаеведении еще оставались скептики которые считали что стратагемность существует но она не является специфически китайской реальностью. Конечно пророки отечества не выбирают... Какова же была моя радость когда в 1988 г. на конференции Европейской ассоциации китаеведов в Веймаре я встретил высокого симпатичного молодого человека который стоял у стенда прикрепив к нему ксерокопию титульного листа своей книги «Стратагемы». Это был швейцарский ученый Харро фон Зенгер.

Харро фон Зенгер родился в 1944 г. в небольшом швейцарском селении Виллерцелл где предпочитает жить и по сей день. Еще в школьные годы он проявил большие способности к языкам занимаясь вдобавок к официальной программе по латыни греческому немецкому французскому и английскому еще и русским языком. Вскоре после окончания школы он случайно в одной частной коллекции увидал «Грамматику разговорного китайского языка» Зейделя. Эта книга настолько захватила юношу что и определила его судьбу. Поступив на юридический факультет Цюрихского университета он помимо специальных дисциплин занимался «для души» китайским языком. Один из знакомых китайских студентов научил его писать иероглифы. Завершая университетское образование Харро фон Зенгер уже смог защитить диссертацию по теме «Традиционные китайские торговые договоры» и стал доктором права.



 
 

Мировые классики